| |
В. П. РУМЯНЦЕВА
(Великие Луки)
Родословная
Корвин-Круковских
Генеалогическая таблица
рода Корвин-Круковских (по материалам РГИА, ф.1343, оп. 23, ед. хр. 6550)
(здесь)
Родословная
Корвин-Круковских изучалась по материалам
РГИА, ВФГАПО, архива Академии наук России и архива Дома
Плеханова. Обнаруженные документы позволили проследить девять
поколений этого рода в течение трех с половиной столетий. Хотя в
РГИА хранится множество документов по различным ветвям рода,
в данном случае при изучении главное внимание уделялось той вет-
ви, от которой происходила С. В. Ковалевская.
На протяжении нескольких веков род Корвин-Круковских
зна-
чится под фамилией Крюковские или Круковские. Вторая часть
фамилии Корвин появилась лишь в середине XIX в., когда отец
С. В. Ковалевской со своими братьями начал хлопотать о призна-
нии их рода в древнем дворянстве. В течение 10 лет велась пере-
писка, восемь раз Круковские подавали прошение в Департамент
герольдии. И только на восьмой раз, когда были представлены до-
полнительные документы, ходатайство было удовлетворено, и в
1858 г. отец С. В. Ковалевской и его братья были внесены в 6-ю
часть Дворянской родословной книги с прибавлением фамилии
Корвин. Этими дополнительными документами были:
1. Выписка из Польского гербовника о том, что у древнего
рода
Корвин-Круковских употреблялся герб "Слеповрон"1
.
2. Свидетельство предводителя Торопецкого уездного дворянства
о том, что у наших Круковских герб "Слеповрон" употреблялся
и
употребляется.
По воспоминаниям С. В. Ковалевской, в семье бытовала
леген-
да о том, что когда-то дочь венгерского короля Матвея Корвина увле-
клась польским витязем Круковским, и вместе они дали начало ро-
ду Корвин-Круковских, поселившихся в Литве.
Сейчас, вероятно, уже невозможно подтвердить или опроверг-
нуть эту легенду. Самые ранние упоминания рода, обнаруженные в
архивах, относятся к 1648 г. Выписка из Польского гербовника сви-
детельствует, что Захарий Круковский (1), оршанский "градский
писарь" (1648 г.) в Мстиславском воеводстве, и Василий Корвин-
Круковский (3), упитский стольник, депутат Виленского воеводства
(1704 г.), подписавший Сандомирскую Конфедерацию, употребля-
ли в своем гербе "Слеповрон"2 .
Давние предки С. В. Ковалевской жили в Польше; служили
под Польскою короною. В начале XVIII в. правнук Захария (1)
Иван (5) ради свободного православного исповедания перебрался
из Польши в Российскую державу. Поступил на службу в Мало-
российский Стародубовский полк знатным войсковым товарищем.
Его сын Семен (6) более 40 лет прослужил в этом же полку снача-
ла полковым канцеляристом, затем сотенным старшиною, значко-
вым товарищем и полковым комиссаром3 . После смерти Семена
(6)
в 1772 г. его сыновья Иван (8) и Василий (9) подали прошение на
имя Ее Императорского Величества о службе в регулярной армии4
.
К сожалению, точной даты, когда впервые Круковские появи-
лись на Псковщине, не установлено. В ревизской сказке 1795 г.
указано, что "за провиантмейстером Василием Семеновым Круков-
ским [(9)] по 5-й ревизии состояло писаных за отцом его Семеном
Ивановым Круковским по 4-й ревизии Торопецкого уезда в селе
Мякошево и в деревнях Филипкове, Шляпине, Мелехове и Галко-
вой крестьян мужского пола 46 душ". Из этого документа можно
сделать вывод, что первые земли на Псковщине приобрел прадед
С. В. Ковалевской Семен Иванович Круковский (6), который, как
известно из документов, умер в 1772 г. Значит, где-то примерно в
середине XVIII века или во второй его половине Круковские обос-
новываются на Псковщине.
Дед С. В. Ковалевской Василий Семенович (9) родился
в
1755 г. В службу вступил в 1774 г. в Белозерский пехотный полк
подпрапорщиком, затем служил прапорщиком (1783), подпоручи-
ком в лейб-гвардейском полку (1786), поручиком (1788) и прови-
антмейстером (1791).
Был в походах: в 1774 г. в Крымских горах при дер. Алуште,
в
1776-1779 гг. - в Кубанской степи, в 1783-1784 гг. - при забра-
нии Крымского полуострова, 1788-1790 гг. - в Финляндии против
Шведской армии.
В 1797 г. вышел в отставку. По документам за этот год,
за Ва-
силием Семеновичем "с матерью его состоит в Псковском наместни-
честве крестьян мужского пола 180 душ"5 .
К сожалению, в фондах Великолукского архива не удалось
об-
наружить данных о женитьбе Василия Семеновича и о рождении
его детей. В исповедных росписях Торопецкого уезда впервые он
появился в 1804 г. уже вместе с женой и детьми. Интересно, что в
1849 г. отец Ковалевской с братьями также не мог представить до-
кументы в Департамент герольдии о женитьбе отца и своем рожде-
нии. В РГИА хранится копия свидетельства, в которой говорится:
"Хотя рождение и крещение помещика артиллерии полковника Ва-
силия Васильевича Круковского [(13)] погоста Медведково в мет-
риках записью и опущено, а равно не внесен в метрические и обы-
скные книги и брак родителей его провиантмейстера капитанского
чина Василия Семеновича Круковского [(9)] с Анной Андреевой
Нелединской, но как из произведенного следствия и собранных
сведений видно, что провиантмейстер капитанского чина Василий
Семенов Круковский действительно венчан Великолуцкого уезда в
Плайском погосте с Анной Андреевой Нелединской, а равно артил-
лерии полковник Василий Васильев Круковский действительно есть
законный сын их. По исповедным духовным росписям Торопецкого
уезда погоста Медведково Покровской церкви за 1807 г. означен-
ный провиантмейстер Круковский с Анной Андреевой писаны супру-
гами и при них показаны сыновья их Василий 5-ти лет и далее по
1816 год постепенно писаны оные лица, а потому, признав брак
провиантмейстера Василия Семенова Круковского с Анной Андрее-
вой урожденной Нелединской действительным, а сына их Василия
Васильева Круковского законным их сыном, рожденным и крещен-
ным в 1803 году согласно исповедным росписям, выдать просителю
метрическое свидетельство о рождении и крещении..." Точно такие
же свидетельства есть на братьев Петра Васильевича (11) и Семена
Васильевича (12) Круковских6 .
Все трое сыновей Василия Семеновича Круковского (9)
уже
прочно обосновываются на Псковщине. Петр (11) и Семен (12), от-
служив небольшие сроки, возвращаются домой, обзаводятся семья-
ми и становятся помещиками. Отец Ковалевской В. В. Круковский
(13), в отличие от братьев, посвятил свою жизнь военной карьере,
дослужился до генеральского чина и жену себе взял из столицы -
дочь известного топографа и геодезиста генерала Ф, Ф. Шуберта.
В 1836 г. братья разделили между собой унаследованные от ро-
дителей земли. По этому разделу главные родительские имения
отошли среднему брату Семену Васильевичу. Василий Васильевич
получил свою долю деньгами и остался без недвижимой собственно-
сти7 . Лишь в 1841 г., скорее всего, с помощью братьев, он
приоб-
рел имение Полибино в Невельском уезде8 .
Первое упоминание в архивных документах о селе Полибино
относится ко второй половине XVIII в. Оно тогда принадлежало
генералу И. И. Михельсону, знаменитому усмирителю восстания
Е. Пугачева. В 1774 г. за освобождение Казани И. И. Михель-
сон был произведен в полковники и награжден орденом св. Ге-
оргия III степени. Кроме того, ему были даны 1 000 душ кресть-
ян с множеством деревень в Витебской губернии и большая сумма
денег.
Центральная усадьба Михельсона, отстроенная им с небывалой
роскошью, располагалась недалеко от Невеля в селе Иванове.
В Полибино же в то время, по архивным данным, стоял
дере-
вянный господский дом "простой архитектуры"9 .
Жена Михельсона Шарлотта Ивановна почему-то не жила
с му-
жем и поселилась в Полибино.
Указом Правительствующего Сената № 1376 от 6 мая 1824
г.
сельцо Полибино было отдано в пожизненное владение вдове гене-
рала от кавалерии Михельсона.
В то время имением управлял дворянин Антон Красовский.
В 1830 г. А. Красовскому было запрещено занимать должности упра-
вляющего имениями вообще, а имение Полибино отдано в дворян-
скую опеку за неуплату казенных недоимок и жестокое обращение с
крестьянами10 . С 1834 г. оно находилось в арендном содержании
помещика Маньчевского, а 30 января 1841 г. с публичных торгов
имение приобрел В. В. Корвин-Круковский (отец С. В. Ковалевской)
за 10 610 рублей.
С этого момента в истории полибинской усадьбы начинается
новый период.
После окончания военной карьеры В. В. Корвин-Круковский
намеревался жить с семьей в Полибино постоянно, поэтому оно бы-
ло полностью реконструировано в соответствии со вкусами нового
хозяина.
В середине 40-х годов XIX в. по сути начинается строитель-
ство новой усадьбы. В это время сооружены глинобитные построй-
ки разного рода: жилые дома управляющего и садовника, скотный
двор, сараи, гумно и. т. д. Тогда же было начато строительство
замка11 .
Поскольку В. В. Корвин-Круковский в те годы состоял
на
службе в Москве, а потом в Калуге, возведением этих построек за-
нимался его родной брат Семен Васильевич Круковский, живший
недалеко от Полибино.
В конце 40-х - начале 50-х гг. в Полибино было начато
устрой-
ство красивого цветочного сада, который продолжал формироваться
позднее уже его новыми обитателями.
В 1858 г. генерал Корвин-Круковский вышел в отставку
и пе-
реехал с семьей в Полибино на постоянное жительство. В дальней-
шем новый помещик уже лично занимался укреплением и развити-
ем своей усадьбы и всего имения, постепенно скупал михельсо-
новские деревни.
Вольно или невольно получилось так, что братья поселились
недалеко друг от друга, но все в разных уездах: Петр Василье-
вич - в Великолукском, Семен Васильевич - в Торопецком, Ва-
силий Васильевич - в Невельском. Общение между ними было
постоянным. Петр Васильевич жил в сельце Рыжаково неподалеку
от Полибино и часто подолгу гостил у своего младшего брата.
С. В. Ковалевская в своих "Воспоминаниях детства" посвятила
ему как любимому дяде целую главу. Петр Васильевич славился
своей необыкновенной добротой и безобидностью. Любимым заня-
тием его было сидеть на диване в полибинской библиотеке и чи-
тать многочисленные романы и журналы. Овдовел он довольно ра-
но при весьма трагических обстоятельствах. С. В. Ковалевская яр-
ко описала в своих воспоминаниях эту историю, услышанную ею
в детстве от одной из тетушек.
В молодости этого доброго и робкого человека женила
на себе
одна из самых красивых и богатых невест губернии. Была она страш-
но избалованной и властной. От нее доставалось не только прислуге
и всем родственникам, но и самому Петру Васильевичу. Она уни-
жала его в присутствии слуг как могла и даже, случалось, била ту-
фелькой по щекам. Дело закончилось тем, что однажды крепостные
девки задушили барыню в собственной ее постели. Преступление
было раскрыто, и виновных сослали на каторгу в Сибирь. Досто-
верность этой истории подтверждают документы, обнаруженные в
Великолукском архиве. Там хранится целый том следствия по делу
"О задушении Великолуцкой помещицы Надежды Круковской кре-
стьянами Устиньей, Екатериной Григорьевой, Анною Богдановой и
Матреною Никитиной"12 .
Жена Петра Васильевича Надежда Андреевна действительно
была задушена в постели собственными крепостными девками. Пра-
вда, на момент удушения она была уже, вероятно, далеко не краса-
вицей. Это была немолодая, довольно полная, одутловатая болез-
ненная женщина пятидесяти с лишним лет. Вследствие длительной
болезни у нее действительно испортился характер, и она стала
очень мнительной и раздражительной. Но насколько жестоко она
обращалась со своими крепостными - сведений об этом в материа-
лах "дела" не содержится. Одна из девиц накануне действительно
провинилась, и ее должны были наказать. Это ли послужило пово-
дом к преступлению или что-то другое, но, однажды сговорившись,
женщины вошли в спальню, когда хозяйка уже легла, положили ей
на лицо подушку, кто-то сел на нее, кто-то держал за ноги, кто-то
за руки. Когда все было закончено, женщины забрали деньги, най-
денные у барыни, и пошли спать. Поскольку никаких следов наси-
лия на теле обнаружено не было, а барыня действительно была
больна, все поверили в ее естественную смерть. Преступление рас-
крылось через год только потому, что одна из соучастниц проговори-
лась управляющему имения, а тот доложил об услышанном молодому
барину, сыну покойной. Было проведено следствие, все признались в
совершенном преступлении и действительно были сосланы в Сибирь
на пожизненную каторгу.
Надо сказать, что 50-е гг. в жизни Круковских были довольно
неприятными и тревожными, связанными с бесконечными судами и
следствиями. Недалеко от Рыжаково в сельце Яковлеве жила родная
сестра Петра Васильевича Анна Васильевна Круковская. В 1854 г. ее
крепостные подожгли господский дом, барыня едва успела выскочить
из огня с малолетней племянницей на руках.
В Великолукском архиве также хранится том следствия
по это-
му делу13 . Кто поджег дом, выяснить так и не удалось, но зато
в
ходе следствия было раскрыто другое преступление. Оказывается, в
течение полугода до пожара крепостные Анны Васильевны доволь-
но широким кругом обсуждали вопрос о том, как бы им отравить
свою барыню... Трижды один из крестьян приносил порошок и про-
сил горничную или повариху подсыпать в пищу. Женщины, кото-
рые участвовали в переговорах и были согласны "извести барыню
со света", как видно из протоколов допроса, не решились подсы-
пать порошок и бросили его в печку; таким образом барыня оста-
лась жива.
Семен Васильевич Круковский из братьев был, пожалуй,
наи-
более интересной личностью. Вероятно, он был самым предприим-
чивым из них, не случайно родительское имение досталось именно
ему. И не случайно именно он руководил строительными работами
в Полибино, пока Василий Васильевич находился на службе. У Се-
мена Васильевича было множество сел и деревень. Он имел 10 де-
тей и, судя по метрическим записям об их рождении в разных мес-
тах, семья постоянно меняла место жительства. Вероятно, за время
своего пребывания в каждом селе хозяин наводил там порядок, а
может, обустраивал его на будущее для очередного наследника. В те-
чение 15 лет Семен Васильевич как ученый занимался улучшением
глинобитных построек и был их страстным пропагандистом, изо-
брел прочную штукатурку. Всем своим братьям и сестрам настроил
глинобитных хозяйственных помещений. Просил в опеку даже быв-
шее михельсоновское имение Иваново под Невелем на 12 лет с един-
ственной целью, чтобы заменить крестьянам обветшавшие деревян-
ные дома на глинобитные. Затея осталась неосуществленной, но
страсти к этому делу не уменьшила. Некоторое время Семен Ва-
сильевич обучал глинобитному строению группу в 17 человек госу-
дарственных мальчиков14 .
Семен Васильевич был близок к семье Мусоргских. Об этом
говорят документы Великолукского архива; он был крестным отцом
одного из умерших во младенчестве братьев Модеста Петровича,
был также свидетелем со стороны невесты на свадьбе родной тетки
М. П. Мусоргского Елизаветы Ивановны Чириковой15 . Кроме то-
го, Семен Васильевич и родной дядя Модеста Петровича были же-
наты на родных сестрах16 .
Братья Корвин-Круковские в своих уездах слыли крупными
помещиками. Семен и Василий принимали участие в сельскохозяй-
ственных выставках17 .
С особым рвением обустройством и развитием собственной
усадь-
бы занимался Василий Васильевич после выхода в отставку. Он по-
степенно скупал и присоединял к полибинскому имению окрестные
деревни. Он надеялся, что усадьба Полибино станет родовым поме-
стьем для его потомков. Сразу после его приобретения в докумен-
тах Василия Васильевича Полибино указывается как родовое име-
ние, а не приобретенное. Однако этому не суждено было сбыться.
Расцвет усадьбы начался с момента переезда туда Василия Василь-
евича и с его смертью закончился.
Сохранилось довольно много описаний полибинской усадьбы
разного периода, принадлежащих как самой С. В. Ковалевской, так
и ее современникам.
"Усадьба Полибино примыкала с одной стороны почти
к само-
му лесу, который сначала был редким и походил на парк, а затем по-
степенно становился все гуще и непроходимее и переходил в огром-
ный государственный бор.
Этот лес, игравший такую роль во всех детских воспоминаниях
Тани, граничил с одной стороны с усадьбой, с другой был сад, про-
стиравшийся почти до озера, а по ту сторону озера шли поля и лу-
га. Кое-где среди зелени виднелись маленькие невзрачные деревушки,
дома которых больше напоминали жилища диких зверей, чем чело-
веческие постройки.
Посередине этого скудного тракта, находясь в резком
контра-
сте с ним, возвышалась полибинская усадьба со своими массив-
ными каменными стенами, башнями и террасами, летом увитыми
розами"18 .
"Местность очень живописная, красивая, одетая в
свежую зе-
лень, <...> и ржаные поля с их волнующимся морем колосьев пре-
лестно выделяются на темном фоне лесов и групп деревьев.
Вообще, если есть что возразить против Полибинского
„замка",
как его называют соседи, "так это слишком его большая величина.
Дом так построен, что можно устать, обходя его, и члены семьи
всегда рассеяны по самым различным его частям и собираются вме-
сте только в часы завтрака.
Приемные покои находятся наверху и отличаются в некотором
отношении большой роскошью: комнаты очень большие, с прекрас-
ным паркетом, оконные карнизы из мрамора и мебель очень наряд-
ная для сельской усадьбы. Вид из балкона восхитительный. Перед
домом, стоящим на возвышенности, расстилается довольно большое
озеро, ограниченное с одной стороны тенистой аллеей, с другой -
обширными лугами и полями".
В родословной Корвин-Круковских у Василия Васильевича
ука-
зано два сына: Федор (24) и Василий (25). Василий, вероятно,
умер во младенчестве, так как имя его больше нигде в документах
не упоминается19 .
О жизни дочерей Василия Васильевича написано много:
одна из
них, Анна Жаклар, известна как писательница и участница Париж-
ской Коммуны, другая, Софья Ковалевская - как ученый математик
и писательница. Об их младшем брате Федоре мы знаем мало, хотя
он намного пережил своих сестер и умер в Петрограде в 1920 г.
В молодости Федор Васильевич подавал надежды в математике,
но после окончания университета вел праздную жизнь, очень любил
играть в карты. Существует легенда, что завещанное ему Полиби-
но было проиграно в карты за 20 000 рублей. Промотав отцовское
состояние, он обрек в будущем свою семью на тяжелое материаль-
ное положение.
В архиве Академии наук в Москве хранятся два письма
его до-
чери Людмилы Федоровны к своей двоюродной сестре Софье Вла-
димировне (дочери Ковалевской), где она пишет о своем отце и о
жизни их семьи до революции и после:
"Все мое детство и юность прошли в очень стесненных
мате-
риальных обстоятельствах. Я помню, когда мне было 8 лет, как
продавали рояль, мраморный бюст деда Шуберта, отцовский
письменный стол и другие вещи. Из старинной обстановки у меня
уцелело бюро красного дерева и резная шкатулка. Из фамиль-
ных бриллиантов дольше других сберегалось кольцо, которое наша
с Вами общая бабушка отдала моему отцу для его будущей, тогда
еще неизвестной жены. Но забыли вовремя заплатить проценты за
это кольцо в ломбард, и оно пропало, а я, тогда 15-летняя де-
вочка, оплакивала его долго и горько, хотя никогда не видела
его, т. к. при моей сознательной жизни оно не выходило из ссудной
казны. Отец мой был всегда крайне левых взглядов и с револю-
ции 1905 года называл себя пролетарием, жил очень просто, был
удивительно равнодушен к своей одежде. Все свое свободное время
отдавал математике и занимался только ею, но в чем заключа-
лись его занятия, я сказать не могу - не знаю. Я в математике
профан.
Революцию 1917 года встретил восторженно и в ноябре
17-го
года голосовал в учредительное собрание за большевиков. В 1918-
1919 гг. мы отчаянно, мучительно нуждались, голодали, мерзли,
жили так плохо, недружно и тяжело, что вспоминать трудно. Я в
1915 году кончила гимназию с медалью, но толку из меня не полу-
чилось, хотя родители как будто ждали от меня каких-то талан-
тов... В 1920 году в январе умер отец при очень тяжелых условиях,
мы остались вдвоем в холодной грязной, запущенной квартире...
Мы кое-как бились, являя собой пример интеллигентской непри-
способленности к трудностям и невзгодам. Восемь месяцев после
отца в том же 20-м году от дизентерии умерла и мама. осталась я
совсем одна..."20.
Дочь Федора Васильевича Людмила Федоровна жила в Ленин-
граде, работала учительницей, была замужем, но детей не имела.
По сведениям академика П. Я. Кочиной, умерла в 60-х гг.
Дочь С. В. Ковалевской Софья Владимировна закончила
Пе-
тербургский медицинский институт, работала врачом, позднее в на-
учной медицинской библиотеке, перевела со шведского языка мно-
гие работы своей матери, умерла в Москве в 1952 г., похоронена на
Новодевичьем кладбище. Замужем не была, детей не имела.
У старшей сестры Ковалевской Анны Васильевны был сын
Юрий. Незадолго до ее смерти в 1887 г. семья переехала во Фран-
цию. Последние сведения о ней, которые удалось разыскать, отно-
сятся к 1894 г. Близкий друг семьи Корвин-Круковских и поверен-
ный в их делах Сергей Иванович Ламанский встретился с Юрием в
Париже и сообщает о своих впечатлениях в письме к Ю. В. Лер-
монтовой (близкой подруге Ковалевской): "Он ничему не научился,
живет на ферме у крестьянина, очень неразвитого, который все
время следит за ним по следам и передает своей сестре, которая
служит у Жаклара. Юрий занимается больше уходом за лошадьми,
по его манерам, жаргону он производит впечатление молодого ко-
нюха... Вот что вышло из генеральского внука и сына барышни-
аристократки благодаря демократизму и социализму В. Жаклара.
Получая в год около 12 тыс. франков, отец не заботился нисколько
о воспитании своего сына, не заботился о том даже, чтобы он был в
сколько-нибудь развитом обществе. Юрик еще не знает, будет ли
принят в солдаты, т. е. должен ли он будет отбывать воинскую по-
винность или будет освобожден по слабости здоровья. Юрик не
унывает, его не стесняет отсутствие знаний и воспитания..."21
.
Больше о судьбе сына Анны Васильевны Жаклар ничего не
из-
вестно. Несколько раз еще до революции его пыталась разыскать
дочь С. В. Ковалевской Софья Владимировна, затем в 30-х гг. его
разыскивал биограф Ковалевской писатель С. Я. Штрайх, но все бы-
ло безрезультатно. Следы Юрия Жаклара окончательно затерялись
где-то во Франции.
Таким образом, ветвь старинного русского дворянского
рода Кор-
вин-Круковских, давшая миру замечательную женщину, ученого,
математика и писательницу С. В. Ковалевскую, на следующем по-
колении тихо и незаметно прекратила свое существование.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Герб "Слеповрон" представляет собой крест на церковной хоругви,
на ней сидит ворон, обращенный в правую сторону и держащий в клюве золотой
перстень. Герб увенчан шлемом с тремя страусовыми перьями (РГИА, ф. 1343,
оп.23, ед. хр. 6550, л. 23).
2 Там же. Л. 24.
3 РГИА, ф. 1343, оп. 23, ед. хр. 9390, л. 13.
4 Там же. Л. 12.
5 РГИА, ф. 1343, оп. 23, ед. хр. 6550, л. 62.
6 Там же. Л. 65.
7 Там же. Л. 68.
8 РГИА, ф. 577, оп. 4, ед. хр. 790, л. 27.
9 РГАДА, ф. 1355, оп. 1, ед. хр. 22. Описание селец Полибино и Мартьянова
с 22 деревнями.
10 НИАБ, ф. 1297. оп. 1, ед. хр. 4152. Об освобождении дворянина Красовского
от управления имением Полибино Невельского уезда Витебской губ.
11 Автор проекта реставрации мемориального
дома архитектор АРМ-4
Н. А. Петрова после обследования здания высказала предположение, что оно
могло быть построено по проекту выдающегося русского художника и архитектора
А. П. Брюллова. В альбомах Брюллова действительно находится чертеж очень
похожего дома. К тому же дед С. Ковалевской Ф. Ф. Шуберт и А. П. Брюллов
были женаты на родных сестрах. Родственные отношения были довольно близкими.
Известны также два портрета матери С. В. Ковалевской работы А. П. Брюллова.
12 ВФГАПО. ф. 129. оп. 1, ед. хр. 935.
13 ВФГАПО, ф. 129, оп. 1, ед. хр. 936.
14 НИАБ, ф. 2514, оп. 1, ед. хр. 243.
15 ВФГАПО, ф. 39, оп. 20, ед. хр. 220, л. 1329.
16 Сведения о родстве получены от заведующей музеем М. Г. Мусоргского
Т. С. Ермаковой.
17 НИАБ, ф. 2502, оп. 1, ед. хр. 93, л. 62.
18 Ковалевская С. В. Сестры Раевские // Воспоминания. Повести. М., 1950
С. 123.
19 РГИА, ф. 1343, оп. 23, ед. хр. 6550, л. 104.
20 Архив РАН, ф.603, оп. 2, ед. хр. 51. л. 4.
21 Архив Дома Плеханова, ф. 352, ед. хр. 400, л. 1-1 об.
© В.П.Румянцева
|
|
